Боже, верни меня на пару лет назад,
Поверни же меня в ту сторону, где глаза
Умоляют - ты сохрани хоть себя, не нас.
У тебя есть возможность исправиться в этот раз.

Нет, без высоких слов, не туда меня
Вновь понесло. Но позволь его не менять -
Просто в пальто вцепиться - остановись,
После тебя что ни шаг - то, конечно, вниз,

После тебя – что ни встреча - в мою кровать;
Мне ведь их скучно,безрадостно убивать:
Ни трофеев, ни идолов – Господи сохрани.
Остаются лишь клочья от славной моей брони.

Как быть хищником, если шкура твоя плоха,
Если силы твоей хватило на пол-стиха?
В общем, верни- редактировать, удалить…
Чтоб стало так, как /знаем/ должно все быть.


Снять с себя кожу. Но нас с тобой сохранить.

---

эта женщина - твой азарт. а со страстью - азарт вдвойне.
ты не думаешь про"потом", на него наложив печать.
но вдруг ловишь себя на том, что ты начал по ней скучать...
это "что-то" в твоей судьбе. легкий сбой основных систем.
эта женщина - о тебе. о себе ничего совсем.
яркий свет, за которым тьма. где теряется смысл и суть.
она сводит тебя с ума, обьясняя про млечный путь...

---

Ты играешь в слова,
не зная значений слов.
Вот и дёрнуло же сказать -
"Ко всему готов!"

Уважаемый,
да готов ли ты к половине?

Впрочем, вырвав тебя у счастья, покоя, сна
В каждой новой своей жестокости я честна -

Не найдешь маньячку искренней и невинней.

Да и полно -
ну в чём ты можешь винить меня?
Я ломала фундаменты, силясь тебя понять
(Ведь понятное - вдвое приятней рушить...)
Я играла ва-банк и тонула в своей борьбе,

Я купила у черта пособие по тебе,
Заплатив достаточно скромную цену - душу.

---

Потому что молчаньем не оправдаться, если не видеть лица;
потому что в любимых не замечаешь того гнильца,
что других выдает с потрохами.
Здравствуй, мой юный Брут,
почему с тобой рядом люди, как мухи, мрут?
Почему ты ни слова для них, а они тебе честь и оды,
почему ты молчишь, мой неуместно гордый?

Мне бы понять, отчего в твоем доме сейчас гладь да тишь.
Ты отсутствуешь столько, что в глазах безнадежно рябишь,
и что имя твое лишь прилипло под языком,
что порой тишина нарастает, как снежный ком,
и лавиной спадает прямо к моим ногам.
И как долго, мой брат, будешь видеть во мне врага?

Я же друг твой, твой щит. Я твоя броня.
На меня ты пустей без меня.
Из ребра твоего соткан мой пыльный кокон,
посмотри, как я льюсь из твоих компьютерных окон,
закрывая руками все остальные вкладки...
Мой хороший, доколе ты играть со мной будешь в прятки?

Потому что молчаньем не оправдаться. Время всегда против нас.
Я устала слагать слова в бесконечность фраз,
о которые трешься взглядом, истины не понимая, -
заучи назубок аксиомой - я не чужая,
я родное твое, бестолковый мой юный Брут,

я останусь. С тобой.
Даже если вокруг все умрут.



Майка Андреева

---

губы имеют вкус джина и тоника, неразбавленного колотым льдом

память имеет вкус молока и запах хлорки

я пишу тебе: вот она я, битая пикселем как ножом

и добавляю: не отвечай, от этой боли остались лишь корки


* * *

мой рубикон не течет уж как сотни лет

а я всё никак не могу начать называть на "ты"

тех, кто взял от меня обратный к себе билет

и тех, кто оставил во мне следы

я слаба и стоячую воду мне не перейти

пожалуйста,

извини


набор букв и цифр в грудной клетке пищит как чип

моя черная дурь-война уже девять лет длится

и на меня ни одна рамка не срабатывает и молчит

со мной ничего никогда не может случится

но меня тошнит от любых защит

я не воин,

но я гранит


нитками новостей шита новая кожа – пора надевать

солнцем приправлена и красным пошла немного

но я знаю, что ты научил меня правильно воевать

и знаю, что только туда теперь мне и дорога

я любила тебя как умела

а вот почитала – почти как бога


я пишу тебе строки, где говорю о том

что держу себя в кулаке и пустоте

я не пережила ничего

я хватаюсь за воздух ртом

и всё так же хочу звонить и в темноте

слушать голос, рассказы и чертов тон

о который разбилась каждая моя клетка

я не плачу

я траур ношу


на мне со всех сторон

от прикосновений твоих

осталась лишь чертова метка

---

Скажи, а чайки тоже плачут,
Когда их море предает?
— Спросила девочка у мальчика,
Когда весной кололся лед.
Деревья на ветру качались,
И он ответил на вопрос:
— Чайки разбиваются о скалы,
Когда их море предает…
Летели годы, словно ветер,
Летели, оставляя след.
И вот, они уже не дети,
Им стало восемнадцать лет.
О люди, как они любили,
Такой любви никто не знал!
Когда над ними вьюги выли,
Огонь любви их согревал.
И вот настал день белой свадьбы,
Холодной раннею весной,
Невеста в белоснежном платье
Пришла к любимому домой.
Лишь за порог она ступила —
Любимый у двери стоял,
И, никого не замечая,
Другую нежно целовал.
На свете нет сильнее боли,
Она ступила за порог,
Глаза наполнили ей слезы,
Шептали губы: «Как ты мог?»
Она стояла у обрыва,
Вдруг закружилась голова,
Она рукой глаза закрыла,
Из детства вспомнила слова:
— Скажи, а чайки тоже плачут,
Когда их море предает?
— Чайки разбиваются о скалы,
Когда их море предает.

---

— Ты любишь меня? — Любила.
— Скучаешь по мне? — Прошло.
— Нельзя ведь забыть? — Забыла.
— А плачешь порой? — Смешно.

— Другого целуешь? — Бывает.
— А руки мои... — Молчи!
С любовью, как мы, не играют.
Не дети, сердца — не мячи.

— Я снился? — Давно, мгновенно.
— Простишь меня? — Нет, не могу
— Хочешь уйду? — Непременно.
— Ты лжешь мне сейчас? — Лгу.

---

как любишь ты звонить ночами
и тихо в трубку говорить:
"прости! что было между нами,
мне очень сложно позабыть.

ты знаешь, как мне одиноко
в постели смятой и пустой...
зачем со мной ты так жестока,
и почему ты не со мной?"

и быть стараясь равнодушной,
я говорю тебе назло:
"как грустно! удавись подушкой.
или проспись. не повезло!"

но знаешь ты о том, конечно, -
коль безразличной я б была,
то стёрла б номер твой беспечно
и трубку б даже не брала...

---

и ни одной камере, зеркалу не передать этих взглядов,
выворачивающих нутро.
он смотрит сквозь комнату, как в прицел,
сам себе будда, джа, сам для себя творец.
так, я замечаю, что все дороги, все
траектории, все линии метро
стабильно вот уже как два месяца
приводят меня только в один
конец.

я же сама себе чёртова эпитафия, судья,
палач и, следственно, гробовщик.
с ним всегда говорится о главном, сущем,
шутится, преимущественно, остро.
он говорит. а мне остаётся скалить щенячью
пасть, скулить грусть.
не укусишь, так насмешишь.
и ни зеркалу, ни цифровой камере не
передать этих взглядов мальчишки,
который мне, минимум,
как
бог....

---

@темы: изображения

---

от признаний в любви всего пара шагов до
"вовсе не интересен".
большинству достается боль. в лучшем случае -
боль и стихи.

когда несколько лет с человеком станут парой
любимых песен,
вы поймете, что все состояло
из шелухи.

---

Он ни с кем, ни за что, ни разу не вёл торги, –
Он был ангел.
Он был хранитель.
Он был – другим.
Не случалось ни до, ни после таких встречать;
Как никто, он умел говорить –
и умел молчать.


Он читал по глазам –
и нежность, и страх, и ложь,
От моих изысканий его не бросало в дрожь, –
Он был ангел, –
но он ценил разбитной азарт;
Осуждал? –
разве только за вежливость,
пыль в глаза.


Как бы ни был несдержан, невыдержан и раним, -
Он был ангел.
Он был хранитель.
И он – хранил.
Даже после смертельной обиды он ждал звонка –
«У тебя всё в порядке?
Тогда меня нет.
Пока».


Он стоял где-то слева.
Везде – и теперь, и впредь...
Он был ангел.
Он – был,
И глупо о нём жалеть;
Ведь другие таких не видели – днём с огнём…
И не надо бы всуе, –
но я говорю
о нём.

@темы: он

---

@темы: изображение

---

ты стоишь и улыбаешься, а внутри от скал откалываются валуны,
разрываются бурлящие кратеры, пикируют самолеты.
помнишь, какие мы были - выдумщики, лгуны, хохотливые идиоты,
как мечтали плавать в морях луны,
и от смерти спасать кого-то?

а теперь ты смотришь с изнаночной стороны,
начинаешь с минорной ноты.

помнишь, как читали нам сказки про отчий дом, -
как кто-то его покинул, и долго скитался миром.
а теперь ты выходишь так редко, с таким трудом.
затыкаешь в себе одеялом каждый глухой проем -
чтобы не сквозило.

расстоянья уже не меряют в "от" и "до" -
два шага от силы.

ты стоишь и улыбаешься, а внутри от скал отламываются хребты.
что-то в недрах тебя блестит полустертым глянцем.
помнишь, какие мы были - выдумщики, шуты, циркачи, паяцы,
даже падая с безудержной высоты,
мы знали, как не разбиться,
и не сломаться.

ты стоишь и улыбаешься, а внутри цунами разносит твой материк,
обломки призрачной атлантиды блестят, как стекло на сколах.
видно, ты очень верил, видно, еще не привык,
как не находить ни одного правильного, увы,
среди всех искомых.

приложи корешок заколдуй-травы,
и достань осколок.

ты стоишь и улыбаешься. а внутри проращивает цветы зла,
разворачивается трагедия на цирковом манеже
ты думаешь, как тебе везло. а судьба говорит - нет же, нет же,
это же я тебя на горбу везла.

алые паруса в полумиле от берега. нет весла.
доплывают - реже.

ты стоишь и улыбаешься. а в ладони впиваются вдруг ключи,
даже мягкий шарф внезапно оказывается колючим.
внутренний голос кричит тебе: замолчи,
я же помню, я знаю, как надо лучше.

только сказка ночами приходит тебя помучить,
как принцесса в оборочках из парчи.

---

Шальная девочка, с мозгами не в порядке.
Уже какую ночь подряд не спит.
И что-то пишет неизвестное в тетрадке,
И говорит сама себе: "Переболит".

И даже ходит в церковь, палит свечи.
В пустой тиши встает под образа.
Смеется не впопад, мол, стало легче,
Но часто прячет покрасневшие глаза.

Ждет пятницы и повода напиться
(А в ней самой пьянящая тоска)
"А мне б в деревню и какая на хрен Ницца"
Подруги вертят пальцем у виска.

Она хохочет, ей не весело, так нужно,
Шипит, как кошка, если тронут за плечо.
"А мне б любовника, какого к черту мужа.
Такого, чтоб в постели горячо".

Кусает локти, хотя знает - не поможет.
И курит, курит, смазывая соль.
И ставит черточки на загоревшей коже -
День прожит, значит, милый, девять: ноль.

---

Л​юбовь - это значит выучить наизусть
веснушки и родинки​, шрамики от ветрянки,
упавших ресниц траекторию, нитку бус​,
на нижней губе обветрившиеся ранки​.
любовь ​- это значит выучить, зазубрить
следы от сведенной глупой татуировки​,
настолько, что если зА полночь разбудить ​-
расскажешь все это четко и с расстановкой​:
о том, что любовь ​- в ямочках на щеках,
следах от очков, битых костяшках пальцев​.
любовь умещается в снятых недавно швах​,
в том​,
ради чего​
мне хочется​
о с т а в а т ь с я​.

@темы: любовь

---

@темы: изображение

---

У меня к тебе знаешь,что?
Килограмм переваренных фотографий,
стопки недоглаженных эпитафий,
След от дорог, на ступнях.
Ах.

У меня к тебе знаешь, кто?
Чайка Ливингстон, та, что у Баха,
Человек-волк Гессе, мальчик-рубаха.
Я старик, я же море Хэмингуэя.
Как я смею?
Как видишь, смею.

У меня к тебе знаешь, как?
У меня к тебе - снегами,
теми, что валят в июне,
рано?
(Рано, бело, смело, мгновенно,
ненарочито, бегло, бесследно)
но.
К тебе
Я как парашют нераскрытый над океаном.
Слушай, ты не растаешь?
а вдруг ты - растаешь?

У меня к тебе знаешь,где?
В самой ржи, что у Сэлинджера, в поле,
В сырости Маркеса, в старом Макондо.
У меня к тебе.

У меня к тебе знаешь, чем?
Ниже ребер и тише предплечий,
(представляешь, мы - бесконечность!).
Представляешь, нас - пустыня.
Я - внутри. Меня - много. Сильно
тянет к.

У меня к тебе знаешь, сколько?
У меня к тебе миллион.
Миллион каблуков, языков, междометий,
твои сонные позы,
горькие плечи
дышат мысли чужие.
Не.

Я кричу тебя на
иврите!
Я теряю твои
лица!
Я тебя.

Зеленые Океаны

---

В моей голове бескрайнее море
И, кажется, не найти мне покоя,
То спит, то волна поднимается,
Море шумит, с ветром ругается.

Мне бы ветер утешить сейчас.
Не выходит. Море волнуется раз.
Море бушует, морю не нравится
Хочет на сушу. К берегу тянется

Обнять желтый, теплый песок,
Стать таким же горячим разок
И потрогать людские тела...
Море волнуется два.

Море прохладное, в нем не купаются,
Морю обидно, морю не нравится
Только ходят в дали корабли,
Море волнуется три.

В моей голове бескрайнее море.
Спокойное, ласковое такое.
Холодное, кажется, но внутри
Теплое... Ты только в него зайди.

Таня Юркина

---

Привет, Дно.
Надо мною хвостами стучат киты,
словно розгами.
/я во льду до костей и мозга/
пока корабли покидали свои порты,
моря открывали рты,
где без всяких циничных «ты»
я — сосуд для обид и боли.
надо мною соленая гладь.
и кому бы себя отдать,
если я ничего не стою,
разрушаю и строю.
не высказать.не понять.
в глади мутно-морского цвета
персональные концы света.
и, наверное, тебя нету,
если мне тебя не обнять.

колет. горько и тяжело.
птица клюво мне в то ребро,
пока сотни десятков «но»
разрывают мое нутро
на четыре части,
и даже глухое «здрасте»
звучит словно «мне бы счастья».
но хватит об этом. всё.